Два часа нашего общения пролетели на одном дыхании. Мы говорили обо всём на свете –  конфликтах, счастье, воспитании детей, секретах долгой счастливой семейной жизни. И оказалось что все это про смысл, любовь и свободу – ключевые ценности Марины Фоминой.

— Давай самого начала с тобой сейчас начнём. Кто ты сейчас, Марина Фомина?

— Я —бизнес-тренер, консультант. Практик управления живыми системами. Я умею управлять людьми и обучать этому других. И помогаю разруливать противоречия внутри и наружи.

— Необычно. А как ты вообще к этому пришла?

— Я однажды поняла две вещи: всё есть система и всё упирается в противоречия. Вот чего бы мы не делали, какими вопросами бы не задавались, всё упирается в них.

В системной инженерии есть прекрасное понятие: успешность системы. Это как раз про согласованность интересов всех сторон. Это про тот самый баланс, когда потребности внутри согласованы с потребностями снаружи.

Я поняла, что все разговоры про обучение личной эффективности, про накачку их управленческими навыками – это, конечно, хорошо. Но пока человек не разобрался в себе, все истории про личную эффективность — это мыльный пузырь.
Стремиться к успешности системы – это и есть высшая точка управления.

— По сути своей, всё верно. Но ты же не сразу к этому пришла. Давай немного про твой путь поговорим.

— Ой, не сразу. Путь был долгий, не сказать чтобы тернистый, но явно сложный, да. Как там говорят: «Вспомни, что ты хотел в детстве? Это и есть твоя самая крутая правда». С детства я хотела быть одновременно  учителем, исследователем и артисткой.

Я рассаживала игрушки в круг (заметьте, в круг!). Готовила им раздаточный материал и учила.
Сколько себя помню, искала причинно-следственные связи, копала факты, создавала какие-то модели, рисовала их на песке.
Тогда и любовь к сцене проявилась. Выступала в дворовых концертах: пела, плясала, играла на детском аккордеоне, сценки какие-то ставили… Ой, как вспомню!

И получается, что, работая тренером, я сумела совместить все три ипостаси вместе.

— Расскажи, как именно.

Ну вот смотри…
Я много исследую, прежде чем создать тренинг. Все мои программы авторские, системные. Я физически не способна провести чужой тренинг или тренинг на тему, в которой я не разбираюсь хорошо.

Обучать других меня ещё в университете научили. Мне иногда кажется, что во мне есть такой специальный приборчик, который перерабатывает сложную информацию… Внутрь попадает сложная, а наружу выходит уже интуитивно понятная. Я отличный препод, это правда!

Ну и без творчества никуда. Когда мы находим образные решения, подключаем искусство, то мы становимся немножко артистами. Я часто с большими аудиториями работаю. Там без артистизма никуда.
Получается, что я вообще счастливый человек. У меня в одной точке всё сошлось.

— Ты говоришь, что было три желаемых направления развития. А какое образование ты пошла получать?

— Пошла учиться на биолога.

— Почему на биолога?

— А вот сейчас даже не отвечу на этот вопрос. Видимо, методом исключения. Не могу сказать, что я любила птичек или рыбок. Это не про это. Цветочки выращивать, дневники наблюдений вести – это точно не про меня. Однако выбрала именно это образование. Видимо, за системность. Она у меня теперь в базе. И знаешь, во время обучения я поняла, как устроена формула жизни. О! Это круто очень! Я прям заподозрила, что что-то нам не договаривают. Есть какая-то высшая проектная команда, которая всех нас проектирует – от букашек до человека – по какому-то единому образцу.
Один только синтез белка в живой клетке – это же вершина управленческой мысли! Там все так мудро и круто устроено, вах!

— Ты же в достаточно жесткой структуре работала. Как тебе удалось сохранить это ощущение смысла, любви и свободы?

— Да, жесткая. Это же МВД России. В самом начале было страшно. Строгая субординация. Работа мне не нравилась: сплошное однообразие и четкий алгоритм. Впихивание себя в рамки собственных должностных инструкций отнимало много сил и было трудным. Я мечтала совершенно о другой работе: чтобы интересно, чтобы творчески, с умом и разнообразием. И я 20 лет свои мозги прокачивала в аналитике. Как Каменская, только без трупов.) Именно там я поймала какой-то драйв, поняла, что рамок не существует. Тогда я перестала давить в себе вот эту свою живость, человеческую искру. И оказалось, что всё можно прекрасно совмещать. Система на это дело откликнулась и у меня пошёл карьерный рост. Я позволила себе увлечься тем, что мне интересно. Некоторые мои начальники говорили: “Не трогайте Фомину! Пусть работает, как хочет”.
В результате я красиво дошла с «земли» до федерального уровня.

— Чему самому главному ты научилась, работая в МВД?

— Я много повидала, да… Как люди в секунду рушили свои судьбы, как за власть боролись, как убегали от преследования, шли по головам и жестко отстаивали свои интересы. Про коррупцию я вообще молчу.
Меня аналитика спасла от всего вот этого, сохранила меня как личность и творческую единицу.
Я научилась держать нейтралитет и наблюдать. Конечно, мне не раз приходилось сдерживать свое буйство характера, но ни разу не пришлось ломать себя. Вначале это было непросто и меня то и дело вносило в чужие распри. Постепенно я научилась договариваться с людьми, отстаивая свои интересы. Я постигла сто способов сохранения своих личных границ при сохранении доверия. Я научилась быть Швейцарией.

— Два года назад ты ушла в отставку.

— Да. Я с радостью проработала в структуре МВД 23 года. Знаешь, я ведь была глобально счастлива на работе, очень её любила. Так что уходила не “от…”, а “к…”. Просто я всё сказала, что хотела и сделала всё, что могла. Следующая по важности задача была бы мне не по силам. Если бы я осталась, то эта страшная невозможность реальных изменений системы к лучшему меня бы раздавила. Я бы сдулась и потеряла себя. Мне кажется, что одна из главных вещей в жизни — это понимать, когда тебе достаточно. Если уходить, то уходить надо на взлёте. Я не могу сказать, Инна, то у меня началась новая жизнь. Всё продолжается. У меня нет рубежа до и после.

— Ты как-то готовилась к этому переходу в другое состояние? С чего ты начинала следующий жизненный отрезок?

— О да, я готовилась! Как парашютист к прыжку со скалы: запасалась снаряжением, знаниями, тренировалась. По сути, последние 10 лет своей жизни я вела такую двойную жизнь. Знаешь, это очень энергозатратная штука оказалась – переключаться с одного на другое. И здесь как раз и пригодились все мои знания из разных дисциплин. Надо было внутри себя перенаправлять потоки энергий, чтобы это меня не разорвало на части, как того Тузика. Когда я поняла, что у меня уходит слишком много сил на поддержание внутреннего баланса, я начала готовить себя к новому этапу.

— А сам переход? Сложно было?

Мой переход был плавным. Напоследок я реализовала крупный проект, подготовила себе замену, и с чистой совестью написала рапорт об увольнении. Конечно, я дала себе время немного отдохнуть, собраться мыслями. Попутно встряла в пару неудачных и морально сложных для меня проектов. После этого я стала лучше понимать, чего я хочу. Это опять-таки про смысл, любовь и свободу. Я с некоторых пор не участвую в историях, где нет хотя бы одной из этих составляющих. Я могу себе это позволить.

— Ты все время куда-то мчишься. То здесь, то там.  Расскажи про свои нынешние проекты. С чем они связаны?

— Я консультирую и обучаю. Много езжу по стране, это правда. Живые  тренинги востребованы в крупных компаниях. Любой бизнес держится на людях. И им нужны навыки взаимодействия друг с другом, с самим собой и с системами большего размера.
Тренинги по управлению конфликтами люблю. У меня очень точный и глубокий подход. Люди быстро понимают ключевые точки и учатся не теоретизировать, а именно управлять: собой и другими.

— Марина, когда ты говоришь о конфликте, о каком конфликте идёт речь – внутреннем или внешнем?

— О любом. Это вообще неважно. Все, что происходит с человеком снаружи, всегда имеет корни внутри. Сколько бы мы себя не обманывали. И то, что скрыто от глаз, и сложнее осознается.
Конфликт, по сути, – это противодействие двух и более сил, столкновение их интересов. Грамотно управляемый конфликт всегда приводит к развитию. Если человек живет без конфликтов, это значит, что у него нет своих интересов. Или он их не осознает. И только, когда у человека есть осознанность, он способен прийти к балансу.
Я всегда говорю, что, если у человека нет конфликта, у него не будет и баланса.

— А тебе самой удалось найти этот внутренний баланс, о которым ты говоришь?

— Знаешь, Инна, я в скромность уже наигралась. Да, я – сапожник с настоящими сапогами. Я бы без баланса не выжила просто.
Если человек этому учит, он просто обязан на себе все это проделать.
У меня всегда вызывают грусть люди, которые учат чему-то, чего сами не умеют. Конечно, я понимаю, что иногда тренер способен подготовить Олимпийского чемпиона, например, по плаванию, сам не умея плавать. Разумеется, так бывает. Любое правило хорошо, когда есть исключения. Но если меня 20-летний мальчик, прошедший курсы карьерного коучинга, будет учить строить карьеру, я не поверю. Улыбнусь, когда меня будет учить создавать отношения одинокая дама без наличия личной жизни. Я за то, чтобы сапожник был всё-таки обутым, а портной – одетым.
Знаю, как на практике работает то, чему учу – в каком месте поджидают грабли, где таятся бонусы и какие иллюзии могут быть. Все-таки практик баланса. С хорошо прокачанной теорией)).

— Беседую с тобой и вот о чём думаю, Марина. Очень часто заказчики хотят, чтобы я научила сотрудников бороться с конфликтами или конфликтными клиентами. Но я вообще против борьбы, ибо понимаю, что это совершенно бессмысленное занятие воевать с кем-либо или чем-либо. Работать с конфликтом – это уже по-другому. Так значит, идти в конфликт надо всегда или есть ситуации, когда конфликта нужно избегать?

— Инна, вот ты говоришь, что борьба с конфликтами бессмысленна. Но ведь для многих людей привычно бороться с каким-либо явлением: с коррупцией, с безграмотностью, с наркоманией. Да с чем угодно! Я все жду, когда начнут выступать за честность и открытость, за грамотность, за здоровье. Видимо, не дождусь. Понимаю, откуда это берется.
Руководителю просто неудобно, если его подчиненные будут конфликтовать. Само слово «конфликт» заставляет его волноваться. Руководителю удобно, когда «в Багдаде всё спокойно». Если же начинается неконтролируемое броуновское движение в коллективе, энтропия в системе возрастает, руководитель напрягается и говорит: “Так, все на борьбу с конфликтами!”.
В конфликт надо идти, но, конечно, не всегда. Фанатизм в любом деле опасен. Правило номер ноль – если можете разойтись, разойдитесь.

Существует пять стратегий поведения в конфликтной ситуации. Идеальный вариант, когда человек умеет гибко сочетать все пять. Бывают ситуации, когда надо напирать. Например, нужно срочно принять важное стратегическое решение, руководитель знает, что делать, и он может надавить. В данном случае он даже может проявить определенную степень агрессии. Это поможет сберечь море энергии.

Иногда имеет смысл просто не заметить конфликт, а в других случаях уступить, если предмет спора не настолько важен для нас, чтобы выбирать иную стратегию. Мы же допускаем, что наш оппонент может быть прав. А почему нет?

Или мы можем добиться взаимных уступок – он чуть-чуть уступил, и ты тоже. На компромисс сходить. Но идеальный вариант — это сотрудничество, при котором и ты выиграл, и я выиграл. Но это самая сложная в управлении стратегия.
Есть миф о том, что можно легко научиться всем этим стратегиям. Стратегия – это штука, которая «прошита» в теле. Их нужно тренировать. Пока ты не разобрался внутри себя своими эмоциями, реакциями, убеждениями и слабыми местами, ничего у тебя не получится, кроме твоей привычной стратегии. Или вымученной чужой. Тело выдаст, оно не врет. Это, в том числе, и про гибкость. Поэтому в конфликт надо идти осознанно.

— У большинства из нас есть такое представление: сотрудничать — это уступать друг другу. Помнишь, как в детстве нас учили?

— А как же! Отдай совочек Васеньке, ты же девочка!

— Да. Когда я Стивена Кови читала, то много размышляла над тем, что такое сотрудничество. Что для тебя значит эта стратегия?

— Для меня сотрудничество начинается с идеи – твой оппонент тоже человек. И продолжается идеей, что то, за что мы бьёмся, может быть разделяемым.
Ты удивишься, эти идеи очень многим просто не приходят в голову! А между тем, нам есть чему поучиться у животных. Ведь в природе сотрудничество обусловлена генетически. Например, об этом Роберт Сапольски много говорит. У летучих мышей, например, эта стратегия хорошо проявлена в популяции.

Людям имеет смысл понять, что если я в конфликте, значит, я в системе. И тогда начинаешь видеть всю картину конфликта шире. Тогда сотрудничество становится возможным. Раньше не получится. Максимум до компромисса доползём, с переменным успехом. Сотрудничество возникает, когда немного поднимаешься над сложившейся ситуацией. А это навык смены позиции восприятия. Тренируемый. И обязательно надо тренировать навыки общения, умение видеть и слышать человека, с которым находишься в конфликте.
Я хочу, чтобы отношение к конфликтам в нашем обществе сильно поменялось.

— А представь, что это уже случилось и тогда что по-другому станет в этом мире?

— Скорби и горя станет меньше. Люди будут здоровее. Это не значит, что конфликтов не будет. Но они должны стать другими. Появится умение не вязнуть в вопросе «кто прав», а энергия будет направлена на поиск совместного решения. Как у нас сейчас? Меня обидели – я обиделся и теперь я по гроб не прощу, и на свои похороны не пущу. Пусть ему будет хуже. На что мы тратим свою жизнь? Тебе же, как биологу, известно, каким потрясающим телом нас снабдили при рождении. Это невероятной сложности механизм. Зачем нам дали этот инструмент? Для чего?

— Я тебя очень хорошо понимаю, потому что естественно-научное образование очень сильно расширяет сознание и видение.

— Вот почему я не люблю называть себя психологом. У меня в основе биология. Психология, тренерство, конфликтология, управление, менеджмент, жизненный опыт – оно всё легло на эту основу. Мне неинтересно быть просто психологом. Мне интересно быть системщиком. Только междисциплинарный подход может дать системный результат.
Моя глобальная мечта – я хочу, чтобы люди становились счастливыми. Нельзя построить счастливое общество из несчастных людей! Начни с себя. Сейчас я умею и знаю, как быть счастливой. А если я умею, то значит, и другие смогут.

— Тогда получается, что умение быть счастливым – это навык?

— Да! Именно! Наш мозг – штука великая, но обрабатывает информацию, сверяясь с опытом. Положительные и отрицательные эмоции возникают одинаково, но отрицательными мы управляем на порядок хуже. У большинства из нас есть навык страдать. Привыкли. Это помимо биологии еще и культурально сложилось. На Руси, ведь как? Если ты счастлив, то ты либо дурачок, либо падлюка. А страдалец – почетно. Это признак высокодуховного человека.
И счастье – это навык, который формируется через особый, осознанный взгляд человека на мир. Это не про то, как довольствоваться малым. Я для этого уже много делаю и буду продолжать это делать.

— Как тебе самой умение сотрудничать помогает в жизни?

— Карьера построена – это раз. Я получаю радость и удовольствие от жизни –это совершенно точно. Замужем 24 года и до сих пор у нас любовь-морковь… И я при этом здорова, не загоняюсь. Меня изнутри обиды не раздирают. Получается, что бизнес, отношения, здоровье и развитие – четыре основные сферы жизни закрыты. Точнее, в хорошем смысле, у меня открыты. Какие здесь могут быть ещё измеримые результаты? У нас, к сожалению, нет ещё такого прибора, который бы измерял счастье. А успешность как измерить? Деньгами? Должностями? Признанием?

— У каждого своё, наверное…

— Вот, у каждого своё мерило. В моём мериле всё очень классно! Тут главное не начать себя чужим мерилом мерить. Удобно свое завести.

— Я предполагаю, что ты же не сразу к этому пришла. Были же какие-то взлеты и падения…

— Конечно! Если ты видишь эксперта в любой области, знай, что этот эксперт совершил в этом деле все возможные ошибки в этой области и наступил на все возможные грабли. И в конфликтах было тоже самое. У меня были конфликты с близкими на заре семейной жизни, сложно проходил подростковый период у сына. И в карьере были  непростые времена. Да много чего было! И шишек набила достаточно. Но мне удалось всё это использовать себе во благо.

— 24 года ты замужем. За Фоминым. Я с ним знакома заочно по твоим постам в Фейсбуке и которые постоянно жжёт (смеёмся). Вы сошлись, когда были еще достаточно молоды

— Да, не то, что бы.. Мне 25 было.

— И тем не менее… Всё растёт, всё меняется. Как вам удается сохранять ваши отношения?

— Когда мы собрались пожениться, я думала: “Ну вот сейчас мы поженимся. Вдруг через год любовь пройдёт? Темы, на которые надо переговорить, уже переговорим. Что дальше?”. У меня было легкое опасение, что всё заканчивается в этой жизни. Но мы всё-таки поженились.

А потом оказалось, что такая увлекательная история – каждый раз открывать что-то новое в своем родном человеке. Как нам удалось сохранить отношения? Ты знаешь, мы постоянно смеёмся. Нам повезло – у меня чувство юмора хорошее, а у него оно просто феноменальное. У нас всегда в доме весело. Я у него тоже спрашивала: «Как тебе со мной живется? Я ведь девка-то не простая, увлекающаяся. Работать до полтретьего ночи могу». А он мне отвечает: «Мне с тобой интересно! У меня ощущение, что у меня целых пять жён. Одна готовит, другая убирает, третья – квартиру захламляет». Чувство юмора и понимание, что самый главный человек — это тот, кто с тобой рядом.

И ещё понимание, что мы всё-таки отдельные личности, мы соблюдаем границы друг друга. Я никогда не лазила по его карманам, а он никогда не заглядывал в мои сумки. Не представляю даже, как можно телефоны мужа инспектировать. Зачем?

Наверное, это точно как-то влияет на семейную жизнь. Вот и получается, что секрет нашего семейного счастья – смеяться и беречь друг друга.

— Марина, у тебя же есть взрослый сын. А чему он тебя научил как маму и человека?

— Моему сыну сейчас 23. И он лучший мой учитель, потому что научил меня одной очень важной вещи: нашим близким нужна наша любовь ровно тогда, когда они меньше всего этого заслуживают. Это прямо такой крутой урок, правда. Поначалу мне казалось, что, если мой мальчик ведет себя каким-то неподобающим образом, значит, я что-то не доработала. Я слишком много на себя брала. Чуть все не разрушила. Он выворачивался, как мог, чтобы обрести свою свободу и понимание, кто он, как личность. Вот все эти его выворачивания были очень травматичными.
Поэтому мне пришлось потом по кирпичикам заново выстраивать отношения. У нас с ним сейчас все хорошо. Он слышит и я его слышу. Но иногда он до сих пор проверяет меня на прочность.

— Ты была авторитарной мамой, когда он был младше?

— Я была дурной мамой. Излишне контролирующей, иногда излишне доверяющей. У меня не было баланса. Я шла, как сапер, по минному полю. Хотя нет, сапер хотя бы понимает куда идёт. А я не понимала. Я была, как лох на минном поле, а не как сапёр (смех). Я не понимала всей системы целиком. Уже управляла людьми, коллективами, а внутри домашней системы – увы! – закономерности не схватывала. Вся моя экспертность рушилась об это страшное слово «подросток». Как только я поняла, как устроена система, процесс пошел, наши отношения наладились. Там-то сапоги и выросли.

— Всё-таки, наверное, в родительско-детских отношениях первым навстречу должен идти родитель.

—Да, прямо 100%, однозначно! Но прежде, чем ты соберёшься идти навстречу, остановись и посмотри честно на себя. Вынь из своего глаза бревно и камень из-за пазухи, а потом иди навстречу. Мы ж так иногда ходим навстречу, с бревном наперевес, что бежать от нас или нападать – самое лучшее решение. Это правило работает во всех отношениях. Просто в родительско-детских отношениях концентрация уроков повыше. Они, как лакмусовая бумажка, проверяют тебя на вшивость.

— А что есть ещё в твоей жизни, кроме того, о чём мы много сегодня беседовали?

— Борщ, голубцы. Хозяйка я не очень хорошая, в смысле организации быта, но готовлю я шикарно. В моей жизни есть друзья, любимый муж, моя семья, отец, свекровь. В моей жизни есть книги. Есть глупости. Короче, в ней много чего есть. Иногда моя жизнь бывает очень грустной. Даже бывают ситуации, когда мне страшно. Но глобально при этом я всё равно счастлива. Моя жизнь разноцветная. Когда ты понимаешь, что внутри тебя белый свет, его же можно разложить на все цвета радуги. Поэтому я принимаю и свою чёрную, и синюю, и серо-буро-малиновую часть. Но всё это про жизнь, про любовь.

Мне кажется, нельзя быть постоянно только безоблачно радостным, ходить круглосуточно с улыбкой на устах. Наверное, таким может быть совсем слабоумный человек.
Иногда мне бывает больно, обидно и меня цепляет. Я же не робот. Но я знаю, что со мной происходит и я умею этим управлять.

— Сплошь и рядом – навык, навык, навык…

— Да, точно! Если человек всё понимает, но его жизнь никак не меняется на уровне человеческих действий, то вопрос: “Что он понял?”. Это всё умствование. Наш мозг – крутой фокусник по части создать искаженную реальность. А надо жить каждый день. Можно конечно уехать в какой-нибудь монастырь, залезть на какую-нибудь гору и там просветляться. Но если ты не умеешь ездить в час пик в метро, то в чём твои уроки? Если ты не умеешь строить отношения со своим начальником, со своими подчиненными, со своим близким человеком, то какой смысл в просветлении? Сходи, например, просветлись в трамвае. Или сходи построй себе карьеру. Попробуй пореагировать на придирки начальника. Знаешь, это тоже сильно просветляет.

— Напоследок формулируй, пожалуйста, каких принципов жизни придерживается Марина Фомина.

— Да много раз мы сегодня с тобой об этом говорили. Смысл, Любовь и Свобода.

— Тогда что для тебя любовь?

— Любовь — это свет, который внутри. Если внутри меня есть свет, который я осознаю, значит это и есть любовь.

— Марина, я чувствую этот свет! И спасибо тебе огромное за наш сегодняшний разговор. Удачи тебе!

— И тебе спасибо!

Автор: Инна Кулинич